Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Нелли Шульман

Она прислушалась и замерла — бомбардировка прекратилась.

Губернатор де Грааф посмотрел на людей, что сидели вокруг стола. В открытые окна доносился запах гари, с улицы слышались чьи-то голоса. Он сухо сказал: "Пока жертв нет. Разрушения тоже… — голландец вздохнул, — небольшие. Однако помощи нам ждать неоткуда, французский флот сейчас только подходит к Мартинике".

— Это двести миль, — пробормотал кто-то. "Они не успеют".

— Не успеют, — согласился губернатор. "После гибели "Марса" и тех кораблей, что вел покойный адмирал Круль, — де Грааф перекрестился, — у нас не осталось здесь вооруженного флота".

Меир молчал, сцепив пальцы, глядя на усеянную британскими кораблями, бирюзовую воду залива.

— У них четыре тысячи солдат, судя по донесениям, господин губернатор, — наконец, вежливо заметил Меир. "А у нас меньше, тысячи поселенцев, и половина из них — это женщины, дети…, Если адмирал Родни высадит десант — погибнут люди. Сколько у нас есть времени? — Меир поднял серо-синие глаза.

— Два часа, — де Грааф внезапно замялся. "Господин Оливер, британцы пишут, что не собираются атаковать остров. Адмирал Родни обещает оставить город в целости и сохранности. Местные жители будут интернированы до конца войны, а грузы на торговых судах — перейдут в собственность короны".

— С этим уже ничего поделать нельзя, — пожал плечами Меир. "Надо сдаваться, ваше превосходительство. Жаль, конечно, но война, наверняка, скоро закончится. И он больше не выдвигает никаких условий? — удивился Меир.

Губернатор передал ему украшенный печатями лист бумаги.

Меир пробежал его глазами и поднялся: "Как я понимаю, тот британский конвой, что ждет внизу — его за мной прислали?"

Де Грааф, покраснев, кивнул: "Господин Оливер…"

— Ничего, — Меир улыбнулся. "Бывает, ваше превосходительство. Я все понимаю — война есть война. Я зайду домой, попрощаюсь с женой, а потом…, - он посмотрел в сторону британских кораблей и протянул губернатору руку: "Мы с вами отлично работали. Жаль, что все это так… — Меир поискал слово, — заканчивается".

Он поклонился. Не оборачиваясь, открыв тяжелые, дубовые двери, мужчина вышел.

В комнате наступило молчание. Наконец, кто-то откашлялся: "Видимо, он очень насолил британцам, этот господин Оливер".

— Капитан Меир Горовиц, — вспомнил де Грааф. "Только я тут знаю, кто он такой на самом деле. Интересно, — подумал он, — а жена его — понимает, за кем она замужем? Или он ей тоже Оливером представлялся? Красивая женщина, жаль ее — на сносях вдовой останется".

— Видимо, — сухо проговорил де Грааф. "Подайте мне бумагу и перо, я напишу о нашем решении".

— А что сделают с этим Оливером? — услышал он, посыпая чернила песком. "Расстреляют?"

— В конце концов — да, — коротко ответил губернатор. Запечатав конверт, голландец размашисто написал на нем: "Синт-Эстасиус принимает условия сдачи".

— Готовьте белый флаг, — приказал он, вставая. "Я лично передам наш ответ адмиралу Родни, когда он высадится в порту".

На кухне пахло, — Меир принюхался, — рыбным супом. Три британских солдата, неотступно следовавшие за ним по пятам, остановились на пороге. Он смешливо спросил: "Господа, может быть, вы мне дадите возможность попрощаться с женой наедине? Вы пока можете перекусить, — он поднял крышку котелка, — это ямайский суп, острый. Очень вкусный".

— Адмирал Родни приказал ни на мгновение не выпускать вас из виду, господин Оливер, — хмуро сказал один из солдат.

— Вы меня уже обыскали, — вздохнул Меир, — забрали и пистолет, и кинжал. Моя жена ждет ребенка. Она, наверняка, сейчас отдыхает. В спальне нет никакого оружия, можете проверить.

Эстер открыла глаза, услышав какой-то шорох, и ахнула — дверь распахнулась. Двое солдат в алых мундирах встали у входа.

— Простите, мадам, — поклонился третий, — нам надо проверить комнату. Поднимитесь, пожалуйста.

Она увидела глаза мужа и дрожащим голосом сказала: "Я не понимаю, господа…, Я жду ребенка, у меня схватки…"

— Поднимитесь, — повторил британец. Эстер с трудом слезла с кровати, и попыталась подойти к Меиру. — No me llames por su nombre, — спокойно предупредил муж на ладино. Эстер кивнула и натолкнулась на скрещенные штыки.

— Говорить только на английском, — велел один из солдат. "Иначе мы прекратим свидание". Его товарищ, что обыскивал комнату, кивнул. Британец приказал Меиру: "Заходите. У вас есть пять минут, дверь не закрывать".

— Что такое? — одними губами спросила Эстер.

Она услышала, совсем рядом со своим ухом, тихий шепот: "Ты прости меня, я не мог иначе. Родни поставил условие — если я сдамся, они не будут высаживать десант. Ты не волнуйся, — Меир обнял ее, — я сбегу, разумеется. С тобой ничего не сделают, интернируют, и все. Я вас найду, с маленьким, и уедем отсюда".

— А если Родни обманет? — ужаснулась Эстер. "Если это ловушка для тебя?"

— Не обманет, — успокоил ее муж. "Как маленький?"

— У меня схватки, — слабым голосом отозвалась Эстер. "Частые. Я тогда к миссис де Грааф пойду, она обещала мне помочь. Других-то акушерок, кроме меня, тут нет. А если мальчик? — спохватилась она. "Ты ведь должен быть на обрезании".

Меир внезапно потерся носом о ее щеку. "Хаимом назови, как хотели. А девочку — Дворой, ладно? Я вернусь, обещаю. Просто, — он помолчал, — сразу не получится, наверное. Пойдешь в синагогу, они все устроят".

Он, на мгновение, выпустил ее из объятий. Открыв крышку сундука, сняв изящный, светло-серый сюртук, Меир надел затрепанную холщовую куртку. "Хорошо, что я ее постирала, как он с рыбалки вернулся, — отчего-то подумала женщина.

Эстер увидела, как муж бережно положил во внутренний карман куртки какой-то конверт. Она оглянулась на дверь: "У меня пистолет есть. За чулком. На всякий случай положила, как ты ушел. Дать тебе?"

Меир махнул рукой: "Меня все равно еще на корабле обыскивать будут. Не рискуй, милая".

Он взял ее лицо в ладони и повторил: "Вернусь. Ты просто жди меня". Эстер потянулась к его губам и почувствовала мимолетный, быстрый, нежный поцелуй.

— Наш первый, — поняла она, а потом в спальню вошли солдаты. Меир, весело сказал: "Я готов, господа".

Меир оглянулся, уже миновав ворота сада, — она стояла на каменных ступенях крыльца — маленькая, с укрытой чепцом головой, придерживая обеими руками живот. Она не махала, не кричала что-то ему вслед, — просто стояла, не отрывая взгляда от каштановой головы мужа. "Когда вернусь, — пообещал себе Меир, садясь в британскую шлюпку, — скажу, что я ее люблю. Прямо в передней, первым делом. Хватит откладывать".